В России сегодня нет государства. Не правда ли странно звучат эти слова? Мы привыкли слышать о слабости сегодняшнего Российского государства, о необходимости его усиления, но отсутствие государства – не есть ли это только хлесткая фраза, очередная страшилка из тех, которыми так любит ныне пользоваться пишущая братия? Ведь есть в России и Президент и губернаторы, есть какая никакая армия, милиция, есть суды, собираются налоги, заседает Государственная дума, действует прокурорский надзор. Все это явно свидетельствует, что нынешняя Россия – государство. И все же, все внешние признаки налицо, а государства в России нет.

Общее благо, а не набор формальных признаков

Дело в том, что государство – это не набор формальных признаков. В государстве должна пребывать его суть, его raison d'etre. А суть государства не в Думе, не в полиции и не в вооруженных силах. Суть в том, что оно само является инструментом в осуществлении общего блага, как говорили древние римляне – bопит publicum.

Каждый человек может многие из стоящих перед ним задач решить, как частное лицо, не прибегая к помощи государства. Вы голодны? – Тогда вы идете в магазин и покупаете себе пищу. Между владельцем магазина и покупателем происходит частная сделка, при которой существование государства в принципе необязательно, хотя мы давно привыкли, что государство своим законом и властью гарантирует доброкачественность сделки. То же – при ремонте дома или отдыхе “в частном секторе” на берегу моря. Есть деньги – вы приобретаете товары и услуги. Нет – воздерживаетесь от них. Другое дело, что эмиссия денег – это уже государство. Но на минуту попробуем забыть об этом. Возможен ведь и прямой товарный обмен.

Когда бумажник набит деньгами, о государстве вспоминаешь редко и то, скорее, в отрицательном смысле, как о досадливой угрозе твоим капиталам (налоги), твоей деятельности (прокурорский надзор, закон, суд), твоей личной жизни (призыв в армию сына, например). Бедный человек, напротив, надеется на государство, но и анархизм богатого – до времени. Всегда найдется кто-то богаче и сильнее, кто покусится на его капиталы, на свободу его предприятия, а то и потребует головокружительный выкуп за украденного сына. И тут-то богач вспомнит о государстве, о законе, о полиции, о суде, хотя, пожалуй, кое-кто может попытаться нанять частную охрану, обратиться к услугам сыскного агентства, а то и убийцы.

Но есть целый круг частных интересов, которые решить частным образом невозможно вовсе. Если на Россию нападает одна из сопредельных мощных держав, желая захватить ее природные богатства, то без хороших вооруженных сил не отстоять не только независимость страны, но и ваши личные богатства – нефтеносные пласты или золотые рудники в какой-нибудь Хакасии. Чтобы добраться из Москвы в Петербург вы не будете строить шоссе, но воспользуетесь тем, которое построило государство. Чтобы вылечить тяжелую болезнь, вам понадобятся специалисты врачи, которых подготовили в хорошем медицинском институте, препараты и приборы, созданные умелыми фармацевтами и инженерами – и всех этих специалистов готовите не вы, сколь бы вы богаты ни были, но государство. Причем, если кое-что можно заимствовать и в другом государстве, то многое дает только свое.

Как раз та область задач, в решении которых частный человек нуждается, но своими средствами и силами решить никак не может, и относится к области общего блага – bonum publicum – и решаются эти задачи гражданами сообща посредством государства и его, всем нам известных, институтов. Частные богатства и блага людей повсюду разнятся значительно, но bonum publicum у них одно. И богатый и бедный желают независимости отечества, эффективной администрации, умелой внешней политики, качественной защиты жизни и имущества себя и своих близких. Чтобы эти задачи решались граждане платят налоги, терпят различные сборы и повинности. В государстве демократическом граждане сами определяют через своих представителей сколько они готовы отдать на общественное благо, и избранный народом парламент составляет роспись доходов и расходов государственной казны, сообразуясь и с общественной необходимостью и с практической возможностью.

Сегодняшняя действительность

А теперь от школьной теории перейдем к сегодняшней российской действительности. В 1999 году мы впервые узнали реальные параметры нашего национального бюджета. Его расходная часть оказалась равной 20 млрд долл. В 2000 году она составила 28,7 млрд долл. На одного гражданина России в этот год пришлось 200 долларов бюджетных денег. Много это или мало? В Соединенных Штатах расходная часть бюджета 2000 года составила 1 трлн 800 млр долларов и, соответственно на одного гражданина пришлось 6670 долл. бюджетных расходов. То есть наш гражданин по бюджетным на него тратам в тридцать пять раз беднее американского гражданина.

Конечно, при этом сравнении необходимо учитывать так называемый паритет потребительского спроса (ППС – цены товаров и услуг в США выше чем в России, но, понятно, не в 35, а примерно в 4 раза. Тем более, если учесть, что в современной России огромная часть потребительского спроса идет в обход всякой статистики – при бесплатном образовании мы вынуждены платить и школьные поборы и расходы на репетиторов и давать немалые деньги за поступление в хороший университет, при бесплатной медицине – не скупиться на благодарность врачам.

Из стран Европейского Союза самый щедрый расходный бюджет имеет Дания – 7500 ам. долл. на гражданина, самый скромный – Португалия – 1600 долл. Большинство развитых западноевропейских стран расходуют на одного гражданина около 5 тыс. бюджетных долларов в год. Даже в таких послекоммунистических странах как Польша или Латвия, где ППС с Россией практически равен единице, расход бюджетных средств на одного гражданина около тысячи долларов (1150 в Польше, 1020 в Латвии), то есть не в тридцать пять, а всего в шесть – шесть с половиной раз меньше чем в США.

Неужели русские люди беднее поляков или латышей в пять раз, а португальцев в восемь раз? Разумеется нет. Конечно мы беднее, но не настолько. Ведь нельзя же всерьез говорить, что ВВП (внутренний валовой продукт) России в 2000 году составляет 3% ВНП (валового национального продукта) США (210 и 9000 млрд долл.), если за десять лет до этого СССР еще был мировой сверхдержавой со сравнимым с Соединенными Штатами космическим, военным и научным потенциалом, а земли, составляющие нынешнюю Россию давали более половины ВНП СССР. Если бы мы были беднее латышей в пять раз, не то что машин на улицах, но и сытых людей в домах у нас почти что не было. Но всё дело в том, что в Латвии, Португалии или США значительно большая чем у нас часть реального (а не фиктивно статистического) валового национального продукта отчуждается в сферу общественного блага. В России же большая часть производимого богатства не учитывается ни статистикой, ни налоговыми службами, а распределяется между гражданами черным налом и утекает за рубеж, создавая частное благо, но ускользая от блага общественного.

Потоки невероятно дорогих машин на улицах Москвы, десятки тысяч дворцов вокруг областных центров, огромные деньги на банковских счетах в оффшорных зонах, недвижимость в Швейцарии, на Кипре, в Ницце или Андалузии, толпы блистающих золотом и бриллиантами русских на всех, в том числе и самых экзотических и дорогих курортах мира – все это свидетельствует о том, что с частным благом, по крайней мере некоторых россиян, все обстоит благополучно. Да и действительно, ведь, в отличие от бедных природными ресурсами Латвии или Польши, Россия как качала нефть и газ, так и качает, как копала золото и алмазы, так и копает, как рубила тайгу, так и рубит, а на ракеты, помощь среднеазиатским республикам, государствам-сателлитам и мировому коммунистическому движению больше она не тратится, космос не осваивает, громадный репрессивный аппарат не содержит – куда же деньги деваются, как не на “мерседесы”, не на счета в Bank of New York и на виллы великих князей на Антибском мысу?

Когда начинаешь говорить о нашей бедности, о том, что средний подушевой доход россиян не дотягивает и до 1000 долларов в год, то знающие люди начинают улыбаться и подмигивать: “Не будь, мол, простаком – в государственную статистику попадает хорошо если одна восьмая реальных доходов. Люди живут значительно лучше”. И это отчасти так. “Отчасти” потому, что многие живут действительно очень плохо, невероятно бедно, влачат полуголодное существование, не имеют приличной одежды и никаких возможностей отдыха. Но многие другие живут вполне сносно или даже совсем неплохо, хотя официально получают на работе гроши, на которые бы не просуществовали и трех дней в месяц.

О нищих и действительно обездоленных особый разговор. Думаю, что одни их страдания способны омрачить наслаждение богатством любого нашего соотечественника, в котором еще осталось хоть что-то

человеческое. Но сами богатые и достаточные граждане, столь благополучно ускользающие из официальной статистики, могут ли они на самом деле ощущать себя спокойно и благополучно? Да, их частное благо велико, но без государства, без bопит publicum оно эфемерно. Первое же потрясение личное ли, общественное, внешнеполитическое обнажает всю их незащищенность.

Многие россияне живут значительно лучше, чем о том свидетельствует статистика, но ведь на оборону или образование от этого не отпускается больше денег. Ведь, из-за крайне скудного бюджетного пайка, все почти бюджетные сферы полностью деградировали за истекшее десятилетие: будь то армия, полиция, суд, университеты, научно-исследовательские институты, школы или муниципальные больницы. Одни просто развалились, как военно-морской флот, где за 10 лет не заложен ни один крупный боевой корабль, или научно-исследовательские институты, где не закупаются приборы и материалы, а потому невозможны лабораторные исследования. Другие крайне ослаблены из-за оттока лучших кадров и нищеты оставшихся, вынужденных вместо государственной службы искать случайные приработки (армия, школа, поликлиники). Третьи извратили свою природу и служат не обществу в целом, а тем, кто им реально платит черным налом (значительная часть чиновничества, полиции и суда). Четвертые, наконец, сделали из своей службы прибыльное коммерческое предприятие, выгодное им самим, но отнюдь не решающее тех общественных задач, к которым оно призвано (многие университеты, перешедшие формально и еще более неформально на коммерческую основу и лишившие, талантливую, но бедную молодежь всякой надежды на получение образования, и обучают детей нуворишей, большей частью не желающих учиться и к наукам не способных).

Можем ли мы рассчитывать на боеспособную армию без нового вооружения, да и с окладом лейтенанта в 40 долларов в месяц, можем ли мы рассчитывать на качественное обучение детей, когда учитель, выбиваясь из сил на двух ставках, получает не больше? Можем ли мы рассчитывать, чтобы чиновник не брал взяток, если его оклад – 80 долл., а килограмм колбасы в магазине – четыре доллара? Ведь наши расходы на оборону в сорок пять раз меньше американских, в семь раз меньше французских (275 и 41 млрд. долл. в сравнении с 5,9) и лишь в два раза превышают военные расходы Польши в 2000 году – 3 млрд. долл. А ведь в отличие от Франции или Польши над нами нет зонтика НАТО, и защищаться от любого потенциального врага нам придется самим, да и население России в три с половиной раза больше польского и в два с половиной – французского. На образование и науку расходы Франции в 1998 г. составили 62,35 млрд. долл., а наши в 2000 году составили 3,67 млрд. долл. (аналогичные расходы Польши – 8,325 млрд. долл.). Даже в маленькой Латвии в 2000 году на образование и науку было выделено 170 млн. долл., а ведь население Латвии в шестьдесят раз меньше российского. О бюджетных расходах на образование и науку в США и говорить не приходится – они практически равны американским расходам на оборону. Повсюду в цивилизованном мире защита нации и ее образование, воспитание считаются равнозначными первостепенными целями. Повсюду, но только не в России, где, несмотря на бессчетно вывозимые природные богатства, которые латышам или полякам и не снились, учителю платят в четыре раза меньше, младшему офицеру в пять раз меньше а профессору университета в десять раз меньше чем в Латвии (150, 200 и 800 долл., в сравнении с нашими 40, 40 и 80 долл.) и в восемь-десять раз меньше, чем в Польше (300, 400 и 570 долл. – средние ставки).

Целенаправленная политика

Что ж поделать, скажет иной, Россия бедна. А другой еще и добавит: развал нашего хозяйства – плата за коммунистический эксперимент. Но в том-то и дело, что Россия вовсе не бедна, а наш развал – это никакая не плата, а целенаправленная политика поcлекоммунистической власти.

Оставим в стороне советский период, когда и статистика подводила, и охват народного хозяйства государством был почти всецелый. От “общего” деваться было некуда, да и “благом” те цели, на которые тратились сотни миллиардов долларов бюджетных денег можно назвать с большими оговорками. Обратимся к России дореволюционной. Обычная рыночная страна среднего уровня развития, с населением преимущественно крестьянским и больше чем две трети неграмотным к 1913 году (из мужчин-новобранцев грамотными были только 38,7 %). Но при этом бюджет России в 1911 г. уже был вторым в мире, уступая только германскому. Расходная часть русского бюджета составляла в 1911 г. 2632 млн. золотых рублей (в Германии – 3955, в Великобритании и Ирландии без империи – 2538, в США – 1907, в Австро-Венгрии – 1833, во Франции – 1585, ни одна другая страна мира не дотягивала и до миллиарда золотых рублей). Бюджет России превосходил, например, бюджет Швейцарии в 23,5 раза, бюджет Дании почти в 50 раз. А ведь российский бюджет к тому же и возрастал быстрее бюджетов большинства других крупных государств. В 1903 году расходы российского бюджета составляли 1883 млн, а в 1913 – уже 3070 млн тех же самых золотых рублей.

Разумеется, в пересчете на душу населения картина теряла свою радужность и Россия со второго места перемещалась в начало третьего десятка стран мира. Но и тут на русского подданного приходилось лишь в четыре раза меньше средств, чем на германского и в два с половиной раза меньше, чем на французского (опять же, без ППС, который тогда никто не вычислял, но который, при хорошо известной русской дешевизне, явно и тогда был в пользу России). В четыре, а не в 35 раз уступала Россия в 1911 году самой богатой державе мира по расходам на душу населения. В тридцать пять раз Германии уступал тогда гибнущий в анархии революции Китай.

А что касается, например, расходов на оборону, то они были практически равны в пяти крупнейших державах мира – Германии, России, Франции, Великобритании и США и составляли 500-600 млн золотых рублей в каждой. Пережив разгром в Русско-японской войне и революцию 1905 г., Россия через восемь лет уже вполне восстановила свой военный потенциал, строила восемь крупнейших линейных кораблей на верфях Николаева и Петербурга, создавала новые артиллерийские заводы, осваивала строительство новейших видов вооружения – боевых самолетов и подводных лодок. А ныне через десять лет после начала перестройки мы не строим ни кораблей, ни самолетов для себя, а то, что все таки строим и тем самым еле-еле поддерживаем военное производство, строим для Индии, Китая, Ирана у которых находятся откуда-то бюджетные деньги и на наши авианосцы, и на наши новейшие истребители-бомбардировщики, и на наши подводные лодки. Стыдно сказать, но мы в 1996 г. продали один из двух наших авианосцев “Адмирал Горшков” Индии, чтобы дать работу северодвинским заводам (где за счет индийцев осуществляется его реконструкция) и поддержать в строю единственный оставшийся – “Адмирал Кузнецов”.

Примечательно, что в 1910-е годы быстрое развитие русской военной силы происходило совсем не в ущерб народному благосостоянию. Огромные средства отпускались тогда на образование, культуру, науку, дорожное строительство, развитие портов, освоение Сибири и Туркестана. К 1922 г. в России планировалось введение всеобщего образования, и если бы не война и революция, цель эта была достигнута. В 1911 г. в России уже было 100 тыс. народных школ в которых училось 6 млн человек. На культурные и производительные расходы в 1913 году расходовалось 17 % российского бюджета – 520 млн рублей, то есть больше, чем весь совокупный бюджетный расход Испании (420 млн рублей). Это была самая быстро растущая статья наших бюджетных расходов.

Почему же сейчас, после десяти лет перестройки, получив страну с хорошо образованным населением, намного лучше, чем в начале XX века, освоенными природными богатствами, с развитой транспортной системой и пространственно диверсифицированной промышленностью, мы имеем бюджет в разы меньший бюджета Швейцарии или Дании? Возможен ли экономический обвал такого невиданного масштаба? Нет, конечно не возможен, да никакого обвала такого масштаба и не было. А было иное.

“В России наступает период, когда власть обретает моральное право требовать соблюдения установленных государством норм” – заявил президент Путин, выступая перед Федеральным собранием 8 июля 2000 г.

Но если этот период наступает лишь летом 2000 года, то, значит, до того власть соблюдения государственных норм не требовала и не имела на это “морального права”. А почему не имела морального права власть делать то, к чему во все века и у всех народов призвана любая власть – требовать соблюдения закона и карать за его нарушение? Уж не потому ли, что сама первой нарушала закон, открывая путь беззаконному обогащению?

Безумные богатства немногих, нажитые мгновенно – нажиты именно в России и за счет России. Это в карман нуворишей потекли те деньги, которые в советское время шли на внешнеполитические авантюры, на громадные вооруженные силы, на военно-технические разработки, на “братскую помощь”. В их карман потекла и значительная часть тех денег, которые в советское время шли на нашу заработную плату, на социальные программы, на бесплатную медицину, на жилищное строительство, образование, науку. Огромные богатства немногих произошли не из воздуха, но из богатства общенационального. Опустел карман государства, опустошены до сукна карманы 80% россиян – и именно в результате этого раздулись до разрыва, обвисли от непомерного богатства карманы немногих счастливцев.

И государство, ельцинское государство не только не противилось этому, но само и создавало все необходимые условия для обогащения немногих. Вот свидетельство одного из капитанов приватизации Петра Авена: “Приватизация и апофеоз "либерализма" – залоговые аукционы?... Я берусь утверждать: во всех "больших" случаях победитель был известен заранее, до конкурса. Речь в чистом виде шла о "назначении в миллионеры" (или даже в миллиардеры) ряда предпринимателей, должных по замыслу стать главной опорой существующего режима... Всегда побеждал тот, кто был выбран на самом верху”[1]. А вот мнение ректора Высшей школы экономики Я.И. Кузьминова “Избранный в середине 90-х годов метод приватизации в форме залоговых аукционов де-факто предполагал наделение собственностью в крупных масштабах по выбору правительства.... Именно тогда окончательно оформились сросшиеся с госаппаратом финансовые группы”[2]. “Диктату теневой экономики и "серых" схем, разгулу коррупции и массовому оттоку капитала за рубеж во многом способствовало само государство.” – Это уже из июльского выступления Президента в 2000 году.

Те из власть имущих, кто создавали эти условия, сами в первую очередь безмерно и обогащались. Избранный народом Президент и назначенное им правительство заботились не об общем благе, к чему они исключительно и были призваны, а о благе частном и, в первую очередь, своем собственном и своих присных. В июне 1999 г. “хаосом, безвозбранно усугубляемым высокопоставленным грабительством”, назвал положение России А.И. Солженицын[3]. Распределив между родными и близкими богатства России, ее правители позаботились о том, чтобы нувориши не обременяли себя налогами. Налоговые ставки были непомерно высоки, но положенных налогов из нуворишей никто не платил. Уход от налогов легко обеспечивался взяткой, которая, в отличие от налогов, шла не на bопит publicum, но в карман чиновника.

“Несколько высокопоставленных сотрудников администрации Клинтона публично заявляли, что к 1995 г. они получили целый ряд докладов ЦРУ о коррумпированности Черномырдина и что ЦРУ представило множество докладов о коррумпированности других высших руководителей России, включая любимца администрации Клинтона Анатолия Чубайса” – Это из доклада экспертной группы по России Палаты представителей Конгресса США в сентябре 2000 года[4]. Но то, что к 1995 году еще могло быть принято наивными американцами за обычную хотя и крайне масштабную коррупцию, после начала осенью 1995 г. залоговых аукционов, превратилось в очевидную приватизацию России лицами, стоящими на вершине российской власти, стратегами и главными исполнителями того, что для мира именовалось рыночными реформами, а русским народом было точно названо “прихватизацией”. На более низких уровнях отдельных ведомств, регионов, учреждений и предприятий картина была той же самой: легислатуры превращались в синекуры, должности – в доходные владения.

Не служение общему благу, но приватизация этого блага, превращение его в благо частное и свое, стали целью начальников всех уровней от Президента России до председателя совхоза.

Государство исчезло

Россия стала частной собственностью немногих, а все остальные россияне превратились в терпимых приживалок на чужом пиру, одурачиваемых лживым “пиаром” и опаиваемых дешевой водкой. С точки зрения человеческой нравственности это тошнотворно, но как раз обычная человеческая нравственность, а в купе с ней и воля к сопротивлению злу были разрушены за советские десятилетия настолько, что на приватизацию государства жертвы смотрели скорее с непомерной завистью, чем с негодованием, скорее искали способов соучастия в грабеже, нежели путей борьбы с ним.

И государство исчезло. Осталась сумма частных предприятий по выкачиванию национальных богатств России, в которые вовлечено 15-18% россиян, и брошенное на произвол судьбы все остальное общество, которому дали понять: “выживайте как умеете, мы вам не помощники, у нас свое дело”. И вот – одни выживают, другие помирают – “Нас, граждан России, из года в год становится все меньше и меньше. Уже несколько лет численность населения страны в среднем ежегодно уменьшается на 750 тысяч человек” – Это из того же июльского выступления президента России.

Нам надо ясно понять, что невероятная нищета нашей бюджетной сферы, а, следовательно, исчезновение категории bonum publicum из реалий современной российской жизни, не следствие объективной бедности России, которая была и остается “страной возможностей необычайных”, но результат её целенаправленной и очень умелой приватизации.

В государственно-правовом смысле государство Российское было уничтожено большевиками осенью 1917 года, но в плане инструментально-практическом СССР оставалось государством, хотя и преступным, так как то, что полагали bonum publicum его вожди являлось преступлением и против народа России и против всего мира. В первые же пару лет ельцинского президентства государство Российское прекратило свое существование и в инструментально-практическом смысле. Никакой общенациональной задачи оно перед собой больше не ставило. Вопит publicumисчезло как таковое. ДЕКОММУНИЗАЦИЯ ОБЕРНУЛАСЬ ДЛЯ РОССИИ ДОРОГОЙ ОТ ПРЕСТУПНОГО ГОСУДАРСТВА К ОТСУТСТВИЮ ГОСУДАРСТВА.

Воссоздать общее дело

“Укрепление государства не первый год провозглашается важнейшей целью российской политики. Но дальше деклараций и пустых разговоров мы никуда не продвинулись за эти годы. Никуда!” – честно констатировал новый президент, назначенный в канун Нового 2000 года управлять чужим частным хозяйством и хранить его. Как в Анголе или Колумбии, государства на пространствах нынешней России нет.

Возможно, в высшем, Божественном смысле это – и плата за наш выбор в революции и гражданской войне, за то, что мы предпочли тогда беззаконие закону, смирились с преступными целями советского государства и с соучаствовали в его преступлениях. Наше нынешнее безволие и наше согласие на зло, без которых приватизация государства не могла бы состояться, свидетельствуют в пользу этого предположения. Но в плане практическом десятилетнее отсутствие государства катастрофично для России. Оно сравнимо со смутным временем XVII в. и с монгольским разорением века XIII.

И подростку понятно, что без мощных вооруженных сил богатств России не сохранишь, что без высококлассной науки их не освоишь, да и современных вооружений не создашь, что без хороших университетов не будет высококлассной науки, а без средней школы не бывать университетам. Не много надо ума, чтобы понять, что здоровый народ может дать и учителей, и офицеров, и ученых, а народ больной и полуголодный ничего этого не даст, а следовательно, без системы доступного массового здравоохранения свои богатства нувориши не передадут детям и внукам – придут пришельцы с Востока и Запада, с Юга, разве что не с Севера и возьмут эти богатства себе. Больной, нищий, озлобленный народ не будет, да и не сможет защищать землю, ставшую для него чужой.

Жизнь не обманешь. Государство существует не для пользы бедных только, оно существует и для пользы богатых. И разрушать государство ради своего частного блага даже не преступление, но просто глупость, хотя и преступная. Если не порядочность, то хотя бы здравый смысл требует его сохранения. Это понимали все правители, начиная с Шумера и Древнего Царства Египта, а мы опять удивили весь мир, продемонстрировав, что законы мироустроения не для нас. Но с таким же успехом демонстрирует безумец свободу от закона всемирного тяготения, выходя из окна шестьдесят пятого этажа Empire State Building.

“Россия прежде всего люди, которые считают ее своим домом. Их благополучие и достойная жизнь – главная задача власти. Любой!” – Прекрасные слова. Но сознает ли президент, сказавший их всей России перед лицом Федерального собрания, на сколь масштабную задачу он претендует? Ведь для её решения из управляющего частным имением он должен стать предводителем всего народа и bопа privata, которыми стало государство Российское, вновь превратить в bonum publicum. Вряд ли эта задача по плечу одному человеку. Воссоздание общего блага – воистину, общее дело.

А если мы не найдем в себе сил воссоздать государство Российское в ближайшие годы, возродить его не как советскую тоталитарную машину с мобилизационной экономикой, но как общее благо, равно необходимое и богатым и бедным, и работодателям и наемным работникам, и талантливым и заурядным, а ненавистное только ворам и разбойникам, выжигам и ловкачам с волчьим сердцем и куриными мозгами, если мы не найдем в себе сил на это, то Отечеству нашему окончательно придет конец и столетие революционной катастрофы 1917 г. будет ознаменовано исчезновением России с политической карты мира.

[1]П. Авен. Экономика торга // Коммерсант. 27.1.1999.

[2]НГ-Политэкономия. 23.11.1999.

[3]Выступление при вручении Большой Ломоносовской медали в Российской Академии Наук 2 июня 1999 года. Независимая Газета, 02.06.1999. С. 8.

[4]Путь России к коррупции // Коммерсант № 177, 22.09.2000. С. 10.